— Извини меня, дорогой Ули. Ты уже в годах, и тебе простительно… — Ленни опять подошла к нам, похоже, с воспитательными целями.

— Тео, может, нам лучше сразу выкинуть ее за борт? — не дал ей договорить шкипер.

— Пригодится еще. — Я свирепо скрипнул зубами. — Есть методы…

Но девчонка ничуть не испугалась и продолжила:

— Тебе простительно… Но вот этот чувак в последние полчаса постоянно заставляет меня думать: а с тем ли я связалась? Зарождавшийся в прошлые дни интеллект русского стремительно испаряется. — Она сделала паузу и весело крикнула: — Ваш гребаный шпионский «жучок» стоит прямо на пароходе! А вот эти поручни, — Ленни хлопнула по леерам, — и есть антенна. Так что начинайте искать своим приборчиком, ха-ха!

Мы со шкипером безнадежно переглянулись. Как тут искать зловредное, как обыскать такую громадину? Тепловизор? Да тут все греется!

— Может, поставить «Клевер» у берега, заглушить и остудить? — На несколько секунд мне показалось, что предложение вполне гениальное.

Как-то странно посмотрел на меня Ули! Как-то уж очень «по-леннински».

Не понимаю.

— Да… В чем-то эта негодная девчонка права, — наконец сказал он. — Ты что, Тео! Ну подумай сам!

Все равно не понимаю.

— Брысь, чертовка! — заорал шкипер, заметив, что Zicke опять пытается приблизиться к нам с ехидной рожей. — Клянусь чем угодно, сейчас я сброшу тебя на канате в Рейн!

Вы думаете, приятно вот так стоять долбнем? А что делать?

— Да и черт с ним, с этим «жучком», пусть стоит, если есть! — наконец пояснил Маурер. — Что он им покажет? Что «Клевер» идет вниз по Рейну? Так мы и не скрываемся. Что он стоит у шанхайского причала? Это очевидно. А дальше они нас уже не достанут.

И что вы злорадствуете? У каждого человека есть минуты провала в глупое, разве с вами такого не бывает? Да не поверю.

Пусть стоит. Если есть, конечно.

«Клевер» идет, постепенно все сильней прижимаясь к левому берегу, я в рубке высматриваю нужное место в бинокль, шкипер больше смотрит на мониторы радара и эхолота.

Караванчик решили не организовывать — пустой катер мотает за кормой из стороны в сторону. Да и разгружать его все равно нужно, не везти же ценный груз на веревочке. А потому мы «Гугля» втащили. Сначала хотели схитрить и затянуть его сразу с двигателем, но после первой же попытки от этого хитромудрого хода отказались: тяжеленный «эвинруд» пришлось снимать с транца и втаскивать на палубу, особо закрепляя у рубки, стоймя, чтобы не сливать масло, — это же не двухтактник без масляной системы. Сам катер на борт втянули споро, судовой лебедкой, по кормовому желобу, закрепили сразу за барабаном, снова навесили двигатель — сбросить на оттяжке будет несложно.

Мотобот сбавил скорость, потом еще.

— Это место? — бросил Ули.

— Точно, здесь! — Заметив приметную группу сосен, спрятавшуюся в береговом овраге, я уже больше не сомневался, показал рукой на небольшую бухту. — Вот прямо тут мы и заходили.

Слушайте, ну тут действительно мелко! Он что, канал-промоину ищет?

Я выскочил на левый борт, глянул: под медленно плывущим бортом неплохо просматриваются бороздки глинистой отмели, спаси и сохрани — если влипнуть в этот «пластилин» с разгона, замучаешься судно сдергивать.

— Может, хватит?

— Не мешай, — жестко приказал Маурер. В такие минуты он собран, бесцеремонен и строг, может и в глаз заехать.

В рубку неслышно зашла Ленни, в руках поднос с двумя чашечками кофе.

Zicke в белом поварском переднике, не узнать. Глядя на кроткую речную гризетку, и не подумаешь, что за стервочка может скрываться за этой показной благостью. На «Клевере» имеется уютный стерильный камбуз с никелированной посудой, оснащенный по последнему слову кухонной техники, и крошечная кают-компания на шесть человек. Комфортный кораблик. Поставила сильфида подносик, сделала самый настоящий книксен — и так же неслышно исчезла. Залюбуешься! Послушная, тихая. Аж выпить хочется.

Шкипер остановил судно, вышел сам, что-то посмотрел, вернулся и по-кошачьи, осторожно пошел вдоль берега. Что он там выгадывает, неужели хочет-таки пристать?

Ули опять остановился, по внутренней связи позвал Никлауса, тот выслушал приказ и вскоре встал на носу с длинным мерным шестом — легкой семиметровой полосатой палкой. Ход «Клевера» столь мал, что из-за попутного течения реки не заметен вовсе. И вновь стоп! Похоже, нашел канал.

Заворчав двигателем, «Клевер» почти на месте развернулся к берегу и медленно пополз, но не к песчаному пляжу, где мы с Ленни и высаживались, а правее него, к небольшому обрыву. Ну кудесник! Взревел двигатель, задним ходом гася инерцию, мотобот легко тукнулся носом в берег, выкатился на метр и встал, чуть подрабатывая винтами. Ювелирно! Пока я аплодировал, Никлаус уже был на берегу и швартовал судно к крепкой высокой ели.

Прибыли.

— Идите втроем, я останусь на «Клевере».

— Ули, ты просто волшебник!

— Высший класс! — рядом со мной восхищенно констатировала Ленни.

— Я знаю. Вот и представь, каково мне было стоять неделями на приколе…

Так. Пора в путь, к тайнику.

Действовать нам надо быстро, по времени, согласно вновь утвержденному плану. Но сначала нужно разобраться с оружием, а его у нас не густо. У экипажа его просто нет — ни единого ствола. Одно гладкое ружье и карабин остались в сейфе подсобки, на причале. Есть наглухо зачехленный пулемет «Штейр-Солотурн» S2-200 на кормовой турели и целых три коробчатых магазина к нему, емкостью по 25 патронов каждый. Патронов… страшно сказать, что сто штук, но это так. Не готовились воевать речники.

Тут такое дело, что стволы должны быть у каждого. Благодаря доводам шкипера и здравым размышлениям все твердо уверены, что проклятый «берий» выплыл и, вполне возможно, бодрой трусцой направляется к Берну, где поднимет звонкий кипеш.

На эту тему мы в достаточной мере пофантазировали еще в первые полчаса после «встречи на Рейне». Когда Ленни усомнилась в выживальческих способностях Отто, Маурер невесело заявил:

— Обязательно выплывет. Ты, дорогая, упрямо и очень успешно игнорируешь светское общество, поэтому и не знаешь, что Отто Бахманн — пловец из лучших в анклаве, что не раз и доказывал нашим дамам в воскресных пляжных развлечениях.

— Я сразу вам предложила вернуться и завершить дело, — ничуть не смущаясь, тут же сказала Zicke. — Шлепнуть, и убрать одну проблему. Даже оружия не надо было применять, пока не доплыл.

— Как-то не по-хиппиански это, — заметил я, — людей на воде топить.

— Какой же это человек? Это Силы Зла. Князь Тьмы.

Вот такой качественный отмаз — великая разрушительная сила фэнтези-культуры: внушила себе, что ты на какое-то время утонченная эльфийка, а перед тобой изначально не человек, а некий архетипический образ-вредонос вроде Черного Властелина, — и мочи его с легким сердцем. Порой мне кажется, что моя подруга вовсе не сильфида, а колдунья, принимающая по ночам ванны из крови юных девственниц.

Потом мы с фантазией поизгалялись на тему открывающихся в случае поимки негодяя возможностей. Можно было бы устроить радиодурку.

Примерно так: укрывшийся в моторном отсеке Никлаус по радио истерично докладывает в «гадюшник за стенами», что Бешеный Тео со своей бабой захватил мотобот, героическая попытка тарана не удалась, но вывести из строя двигатель моторист успел. Бедняга Маурер был ранен, закрывая собой от русской пули Отто Бахманна. А тот рухнул в Рейн; где он и жив ли — неизвестно, высылайте МЧС. Сейчас русский псих и его баба зверски пытают Ули, очередь за Никлаусом, Тео зверски силен, переборку вынесет легко. Что делать: сдаваться или топить корабль? «…Этот русский уже пилит мушку и кричит: „Hell No, We Won’t Go!“ — бедняга Ули вопит от ужаса под переливы балалайки. — Они все обкурены, проклятая баба усыпана кокаином!.. Что это! Они приближаются с пустой бутылкой и машинным маслом, ну и рожи у этих громил! Нет! Нет! Raus! А-а-а-а!!!»

Но это все прикола ради.